ВОЗВРАЩЕНИЕ НА УЛИЦУ МАНДЕЛЬШТАМА (эпизод 2)

"БЛАЖЬ"

#текстотерапия #улицамандельштама #улицамандельштама2
(2) Неизвестно, зачем она вообще брала такси у вокзала: ведь прекрасно знала, что отель совсем недалеко, можно было и пешком, да и ехала налегке, с одной дорожной сумкой на колесиках. Но все-таки села в машину, словно испугавшись так сразу остаться с городом один на один. Шофер, погруженный в свои мысли, не проронил ни слова.

Красивая девушка в приемной гостиницы взяла ее паспорт с дежурным выражением, но увидев льва и единорога, посмотрела на Марину с интересом, похожим на радость.

—Welcome, Miss Norton. Your booking is for three nights.

—It’s Mrs Norton, —зачем-то поправила она с улыбкой, скорее, по привычке. Произношение у девушки было американским.

—Ой, yes, of course! Are your here for business or pleasure?

Она задумалась. Как классифицируется побег? И ответила:

—Пожалуй, бизнес, — подумав, что все это как-то неуловимо напоминает разговор на Патриарших.

—Вы так хорошо говорите по-русски— сказала девушка немного разочарованно, — I would like to practice my English more.

—ОК, we can speak English from now on…Katya, — улыбнулась она, прочитав имя на бейджике.

Пока все выходило хорошо.

В холле большого отеля, неотличимого от любого такого же этой сети в Лондоне, или Риме, толпился народ, одетый так же, как в любом европейском городе. В креслах одинаково качались в ритм музыки в наушниках тинейджеры— мальчик и девочка в футболках Slipknot, но Марина все никак не могла привыкнуть к странности ситуации, что все здесь говорили по-русски.

Башня гостиницы совершенно заслонила вид на реку и полностью изменила с детства знакомый сквер— так казалось, когда подъехала сюда на такси. Теперь же, когда Марина завтракала за столиком у самой витрины гостиничного ресторана и смотрела изнутри, гостиница исчезла, а сквер вдруг стал таким, каким помнила— со сталинской высоткой через дорогу, нависающей над кронами.

И старое здание детской поликлиники было здесь. Она улыбнулась воспоминанию: там ее, с привязанными к туловищу резиновым фартуком руками, заставляли глотать извивающийся узкий зонд с металическим наконечником —для проверки печени. Бабушка страшно беспокоилась о ее здоровье. A Марина тогда, в стерильном кабинете со стеклянными шприцами и шкафами, вдруг представила себе зонд живой змеей, голову которой в нее просовывают, и— задохнулась, сорвала фартук, вырвала полупроглоченный зонд, больно ободравший все внутри и понеслась по коридору (молодая, неопытная медсестра не сумела ее остановить). На дорожке сквера, у лавочек, вон там, ее и нагнала бабушка и они пошли в летнее кафе, которое было как раз на том месте, где сейчас фонтан. Там бабушка печально смотрела, как она ела тающее шоколадное мороженое из железной вазочки и говорила:

—Мариночка, надо учиться терпеть боль, надо учиться терпеть, ты же девочка.

После двух порций мороженого внутри болеть перестало. На “зондирование” больше не ходили.

Сейчас на месте исчезнувшего кафе, поплавав в фонтане, тонули листья всех оттенков осени. Нужно было приехать именно в это грустное время года, с незапямятных времен вызывавшее у Марины тревогу и желание как можно лучше подготовиться к осаде зимними ордами, немилосердными и неумолимыми, которые, однако, в Old Blighty (одно из названий Британии) входили медленно и дождливо, до самого ноября, уже нестрашными и деморализованными Гольфстримом.

В сквере, на постаменте из красного гранита, чугунный царь в высоких испанских ботфортах все так же опирался на якорь среди оранжевых крон (все эти деревья были здесь, когда она уезжала). Марина подумала, что царь в английском камзоле XVII века, тянущий указующую длань на сталинскую высотку, кого-то ей напоминает, и вспомнила: конечно же, Карл XII , Стокгольм, тоже среди деревьев Кунстрагардена, только вместо якоря - шпага. Кстати, в Стокгольм они с Эриком тоже ездили в августе, и тоже облетали деревья.

Если Эрик не вернется, как тогда выживать одной в чужом доме на обрыве?

—Не хотите ли заказать что-нибудь еще? Вам добавить горячего кофе?

Почему- то ей показалось, что официантка говорила с ней странно, ненатурально, словно переводя фразы из разговорника.—Нет, спасибо, разве только… мороженое? Хотя, впрочем, нет, не нужно: мне надо спешить, —соврала она не успевшей ответить официантке и поднялась, осознав, что тянет время. Что ей страшно покидать оазис знакомого мира: безликий международный отель, привычную обстановку. Спешить было некуда. Те, кто мог бы здесь ждать, давно умерли. Что весь ее приезд — блажь отчаяния. Но Марина Нортон решительно перехватила рюкзачок и ступила в прощальное тепло сентября. “Блажь”, “ворон”, “нож”… (2)
Copyright ©2022